Сияющие Соловки

Записки матушки Марины Захарчук о паломнической поездке на святые острова.

Матушка Марина Захарчук на Соловках.

Однажды отец познакомил меня с курянином Сергеем Александровичем Смельским. К нему в ту пору приехал друг из Донецка Анатолий Константинович Скалдыцкий. Оба они когда-то жили в послереволюционном Петербурге, учились в одной школе; обоих за какое-то неосторожное высказывание в 1929 году отправили в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН). Обоим было тогда по 15 лет (!) - как и мне, сидящей с ними в 1973-м за одним столом. Они весь долгий вечер, перешедший в ночь, рассказывали мне о Соловках и о своей дальнейшей судьбе. Выжили они чудом: за них вступилась жена Горького Волжина-Пешкова^[*], и их освободили досрочно. А вот сам пролетарский писатель, побывавший с «экскурсией» на Соловках и услышавший страшные рассказы от таких же детей, уехал из лагеря смерти обливаясь слезами, но написал хвалебную статью, заканчивающуюся словами: «Стране нужны такие исправительно-трудовые лагеря, как Соловки».

13 лет назад в «Благовесте» был опубликован мой рассказ об одном из этих людей («Сын Камергера Императорского Двора»), поэтому не буду сейчас повторяться. Скажу только, что после той публикации мне писали и звонили старики - бывшие узники этого и подобных лагерей, благодарили, подтверждали написанное…

И вот с того дня моей 15-летней юности во мне поселилась мечта - увидеть Соловки своими глазами. Конечно, в то время и много лет потом это было почти невозможно.

Уже студенткой петербургского университета, я стояла на берегу Белого моря и вглядывалась в безконечную заснеженную морскую даль. Моя подруга по учебе позвала меня к себе на родину, в Кемь-Рабочеостровск, провести у ее родителей Пасху, совпавшую в тот год с первомаем. Пьяным весельем гудел поселок, в котором был единственный - недействующий и разрушающийся - деревянный храм, построенный в давние времена без единого гвоздя. А я, глотая слезы, стояла у замерзшего моря и рассказывала подруге о Соловках, которые, как говорила она, летом в ясную погоду иногда даже как будто виднеются на горизонте. Так хотелось побежать в эту туманную морозную даль. Закончилась эта моя поездка тем, что у меня случился приступ мигрени, от него и от переживаний я не смогла заснуть в чужом доме ни в одну из трех дней-ночей, мне вызвали «скорую», накололи обезболивающими и снотворными и после недолгого сна посадили в обратный поезд до Питера.

Протоиерей Лука Захарчук молится у мощей соловецких святых.

…А еще через годы случилась перестройка, которую сегодня так много ругают. Но для меня она была и остается прежде всего временем открытия храмов. Что же до «колбасы за два-двадцать», о которой так часто сокрушаются многие жившие в ту пору, и которым вторят их потомки, - так еще преподобный Андрей Критский в Великом покаянном каноне с горечью раскаяния писал о мясных котлах, на которые люди променяли свою душу… Кстати, эта пресловутая колбаса была лишь в Москве и нескольких крупнейших городах, а в провинции - как, например, в моем родном Курске - на полках магазинов красовалось лишь красное от перца сало-шпик.

Вот и дожили мы до времени, когда Господь помиловал Россию (по пророчеству Батюшки Серафима Саровского) и - верю - по тому же пророчеству «приведет ее к великой славе». Если, конечно, мы оторвемся от переполненных ныне мясных котлов и вспомним поименно жертв гонений. Судить, конечно, не наше дело. Но знать и помнить мы обязаны. Русская поговорка гласит: Кто старое помянет, тому глаз вон. Но не все знают ее продолжение: А кто забудет - тому оба.

Не забудем же для начала того, что в перестройку открылись храмы, крестились тысячи (а может, и миллионы) людей, которых лишили этого в детстве, начали возрождаться монастыри.

Дошла очередь и до Соловков.

Казалось бы, вот она - мечта моя, совсем близко. Так хотела я увидеть своими глазами древние суровые камни, монашеские кельи, превращенные в камеры для узников, страшную Секирную гору, попав на которую уже почти никто не возвращался обратно. Да просто эту святую землю, пропитанную молитвами древних иноков и кровью соловецких мучеников.

Но… В эти годы я была связана семьей, маленькими детьми, которых нельзя оставить надолго, а взять с собой в такое далекое странствие тоже никак нельзя. Оставалось ждать.

Первыми совершили паломничество на Соловки не я, а мой супруг-священник и один из сыновей, в то время студент и начинающий фотограф. Из этой поездки привезли они незабываемые впечатления, батюшка - чуть не полную сумку соловецких камней, а Борис множество фотографий, которые тут же и распечатал большим форматом. Надо отдать должное вузу, где учился сын: руководство согласилось на предложение устроить в фойе университета фотовыставку. Среди тех фотографий были и страшные сегодняшней обыденностью кадры: местные жители (а их на острове около тысячи) огораживали свои дворы заржавленной колючей проволокой, которая осталась на этой многострадальной земле в большом количестве. Фотографии этой проволоки, которой свободные люди опоясали себя сами, стали, наверное, самым сильным моим впечатлением от рассказов родных.

Сейчас, слава Богу, этого страшного наследия СЛОНа на Соловках нет. Хотя общее впечатление от жизни обычных (не монашествующих) людей здесь меня немного удручило. Старые деревянные дома, крошечные магазинчики со скудным ассортиментом, небольшая поликлиника (а чтобы, к примеру, вырвать зуб, жителям приходится лететь в Архангельск. Да, есть для этих целей на Соловках свой аэродром). Газа нет, а электричество вырабатывает мощный генератор, круглосуточно гремящий на острове. Правда, зарплата и отпуска больше, чем на материке. Я разговорилась с молоденькой учительницей, связавшей с Соловками свою судьбу. Она довольна всем, здесь нашла и работу, и супруга, и не собирается уезжать.

Но это всё - так, к слову.

Да! Минувшим летом исполнилась моя мечта. Я побывала на Соловках. Причем совершила это «подвижничество не по годам» в составе очень мобильной туристической группы: проехала на поездах и автобусах, проплыла на теплоходах и катерах, прошла пешком через всю Карелию, от Петрозаводска - через Кижи, Валаам, заповедные тропы, равнины и горы - до Беломоро-Балтийского канала, которому, кстати, в этом году исполнилось 90 лет. Об этом с пафосной гордостью сообщили телеканалы: еще бы, ведь он был построен всего за 20 месяцев (в отличие от Панамского, который, будучи значительно короче, строили 30 лет). Но не забудем, что дно этого канала выложено костями заключенных.

Церковь Вознесения Господня на Секирной горе. Соловки.

И вот - конечный пункт нашего путешествия: Белое море, а где-то там, в его просторах, Соловецкие острова. Плыли мы к ним не на большом теплоходе, а на маленьком, едва вместившем нашу группу в 15 человек, катерке, который скакал по волнам, как разыгравшийся конь. Приплыли под вечер. По изрытой грунтовке на УАЗиках нас отвезли в довольно комфортную гостиницу и предоставили до утра самим себе. Конечно, я тут же отправилась к главному храму монастыря - Спасо-Преображенскому собору, видному из любой точки острова. Правда, вход нашла не сразу - пришлось обойти неприступные стены кругом, заходя во внутренние дворы. В храм вошла, когда уже шла вечерняя служба. Постояла, помолилась - о покойных ныне моих знакомых стариках, бывших узниках соловецких. Один из них так мечтал приобрести Библию, но не дожил до новых времен, когда Библию можно приобрести в любой церковной лавке. Заказала обедни и сорокоусты, поклонилась мощам преподобных Зосимы, Савватия и Германа, основателям и строителям монастыря, постояла и у иконы священномученика архимандрита Вениамина, последнего до закрытия наместника, принявшего тут мученическую кончину.

На следующий день нам провели экскурсию по этому и другим храмам обители, удалось всё внимательно рассмотреть и многое услышать. В эти дни на Соловках было очень холодно, шел безпрерывный мелкий дождь, дул северный ветер, словно не июль на дворе, а конец октября. И я всё думала: как же в таких условиях жили сначала первые поселенцы-иноки, а затем - советские заключенные? «Здесь власть не советская, а соловецкая!» - лозунг 20-х годов прошлого века. Слава Богу, эта мрачная страница нашего прошлого давно перелистнулась.

Восстанавливается монастырь медленно и трудно. Сегодня на острове трудятся и молятся 48 монашествующих. Помоги им, Господи, в их нелегком подвижничестве.

Вечером того же дня на тех же УАЗиках нас повезли по скитам. Дороги, о которых я уже упомянула, - отдельная тема. Если на Валааме можно взять напрокат любую технику, от электросамоката до квадроцикла, то на Соловках только УАЗ. Или велосипед. Таких дорог я не видела даже в деревне в советское время. Достаточно сказать, что 12 километров наш водитель одолел за час. Зато из лесной чащи к нашей машине вышел, абсолютно не боясь, могучий красавец лось. А наш замечательный экскурсовод Юрий поведал, что на Соловках все звери ручные - зайцы, лисички, лоси. Ни хищников, ни змей тут нет. Хотя на разбросанных вокруг по морю островах, которые здесь называют кузовами, водятся и змеи, и медведи, а большущие птицы гаги сбрасывают на головы туристов со скал камни. По пути к Соловкам мы заезжали на один из таких «кузовов» и нас предупреждали о бдительности и осторожности.

Но вот и первая остановка УАЗиков. После небольшого рассказа Юрий ведет нас на Секирную гору. Примерно на полпути останавливаемся у камня с высеченной старинной надписью-рассказом, повествующем о том, как жившие на горе монахи однажды услышали женский крик и поспешили на помощь. Перепуганная женщина, жена помора, рассказала им, что ей явились два ангела, которые высекли ее и запретили женщинам восходить на гору. С тех пор гора эта и называется Секирной… Наш гид считает это благочестивой легендой: ну откуда вообще в те древние времена могла появиться на острове женщина, а главное - что это за ангелы, которые избивают человека даже не за вину, а за незнание о запрете? Но придумать на пустом месте такое довольно сложно. А сегодня никаких запретных мест для женщин на острове нет. Даже, в отличие от других монастырей, действует разрешение ходить в брюках - ввиду сурового климата и крутых подъемов среди леса. Это не оскорбляет взора монашествующих, потому что днем на острове их попросту нет. Все они либо находятся на послушаниях, там, где не ступает нога туристов и паломников, либо отдыхают, как в скитах, а молятся ночами… Так что мы видели насельников монастыря только на службах в соборном храме.

Но вот и взошли мы, с остановками и передышками, на Секирную гору. Страшная Секирка, о которой столько написано в воспоминаниях соловецких узников. Красивейшее место, с вершины которого открывается изумительный вид на озёра в окружении лесов, непонятно как выросших на почве толщиной всего в 2-6 сантиметров. Дальше, под этим тонким слоем, сплошной камень. Тот камень, из которого построен Соловецкий монастырь. И это тоже чудо: как, какой силой поднимали люди, укладывали друг на друга и скрепляли эти огромные валуны? Такое возможно только с Божьей помощью.

Перед последним подъемом к храму на вершине Секирной горы - площадка с огромным крестом, выкрашенным в красный цвет. Это цвет крови - в память о погибших здесь новомучениках. Установлен он по благословению Святейшего Патриарха Алексия II, сказавшего, что на этой земле, как на престоле, можно служить Литургию, ибо вся она пропитана мученической кровью. С этой площадки у памятного креста начинаются еще две дороги. Одна - вверх, к храму, нижний ярус которого освящен в честь Чуда Архистратига Михаила, бывшего в Хонех. (Мне было так неожиданно приятно увидеть эту икону: ведь храм, где мы с моим батюшкой служим много лет, носит имя Архангела Михаила.) Во времена СЛОНа в храме на Секирной горе размещался штрафной изолятор. Во входной двери храма сохранился лагерный глазок для наблюдения за заключенными. Отсюда редко кто возвращался. После истязаний жестокими пытками человека привязывали к короткому бревну и сталкивали вниз по ступенькам лестницы…

Сегодня соловецким экскурсоводам, как поведал нам Юрий, дано указание-совет (чей именно, не уточнил) как можно меньше касаться «лагерной» тематики, чтобы Соловки ассоциировались у паломников прежде всего с духовностью. Пора, мол, простить и забыть. Но «простить» и «забыть» - разные понятия. Да и, мне кажется, есть вещи, о которых забывать мы не вправе. Ведь только знание правды о нашем прошлом поможет нам уберечь наших детей от повторения ошибок и преступлений их прадедов.

Так святой остров встречает паломников. Вид на Спасо-Преображенский Соловецкий монастырь.

Ученый и писатель Дмитрий Сергеевич Лихачев в молодости тоже был соловецким узником. И тоже оставил воспоминания. Среди них и такое: иногда «сверху» приходили распоряжения расстрелять просто так, для острастки, определенное количество заключенных. По какому принципу составлялись расстрельные списки - неизвестно. Но однажды в них оказалась фамилия Лихачева. Ему удалось спрятаться в укромном месте, пока шел расстрел. А позже он узнал, что вместо него - для восполнения количества - расстреляли другого, случайного человека… Этим обстоятельством академик Лихачев мучился всю жизнь.

Во время реставрационных работ здесь, на Секирной горе, было найдено много костей и фрагментов скелетов со следами пыток и пуль. Их собрали и захоронили тут же: вот она, вторая лестница, ведущая вниз, на скорбное кладбище.

В нынешнем году на престольный праздник Преображения Господня на Соловках побывал Святейший Патриарх Кирилл. Наверное, многих - а уж меня точно - потряс его рассказ о том, как Святейший впервые побывал на Соловках в 1972 году. Тогда к нему, по словам Патриарха, подошел человек, определивший наметанным глазом священнослужителя, и не без гордости сказал: «"Да, много тут ваших положили". - "Откуда вы знаете?" - "Да я был здесь в то время". И Господь как-то вразумил меня спросить: "А где положили?" - "Ну, много времени уже прошло, могу и сказать. А грохали мы их у стенки, за церковью"». (Цитирую по официальному сайту Московской Патриархии.)

Уже в нынешнее время по просьбе Святейшего Патриарха провели экспертизу и обнаружили на указанном месте следы от пуль. А в свой августовский приезд на остров Святейший Патриарх Кирилл поручил отцу наместнику обустроить это место для поклонения, повесить мемориальную доску и служить здесь молебны и панихиды. «Да хранит Господь обитель сию, страну нашу, народ наш от любых поползновений вернуться к тем самым псевдоидеалам, которые служили основанием для того, чтобы уничтожать ни в чем не повинных людей. Молитвами святых новомучеников и исповедников Церкви Русской да хранит Господь державу Российскую и народ наш. Аминь», - сказал в завершение своей проповеди Предстоятель.

Так что, думаю, теперь уже никто не станет советовать экскурсоводам замалчивать лагерную тему. Впрочем, они ее и так не замалчивали.

Нам довелось сплавать на теплоходе в отдаленный скит на Заяцком острове. Практически плоский островок, насквозь продуваемый ветрами круглый год. Реликтовая растительность. Маленький деревянный храм на берегу, в котором есть очень редкая (я и не знала, что такая существует) икона разбойника благоразумного - первого насельника рая.

За какой-то час наша группа обошла остров по специальным деревянным мосткам, посмотрела на спиральные круги, устроенные здесь, как предполагают, древними язычниками для каких-то ритуальных целей. Среди этих спиралей и маленьких курганов есть и так же выложенный на земле и поросший травой православный крест - наследие первых монахов… За тот час, что провели мы на острове, успели продрогнуть до костей, несмотря на теплую одежду. А ведь и здесь когда-то был штрафной изолятор - для беременных женщин.

Но как бы ни было тягостно наше безбожное лихолетье, какой бы болью ни саднила память, мое впечатление от трехдневного пребывания на Соловках - светлое. Здесь как нигде в другом месте истинствуют слова нашего Господа Иисуса Христа: «Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее».

Не знаю, удастся ли мне еще когда-нибудь приехать на Соловки, но эти камни, эти белые церкви и крепости, это суровое море, как и этот лагерный глазок в двери храма, навсегда останутся в моем сердце. А новомученики соловецкие вместе со святыми прошлых веков молятся о нашей стране и народе у Престола Господа.

Марина Захарчук, Белгородская область.